Сергей Дмитренко - Одиночки [СИ]
— Не очень.
Это немного насторожило меня, но пришлось подчиниться. Я вздохнул:
— Хорошо, идем.
День был теплым, погожим, и идти было легко и приятно… сначала. Я с удовольствием шел по лесу, наслаждаясь спокойствием, чистым воздухом и пением птиц. Под ногами пружинила листва и трава, пахло грибами, а может, прелыми листьями, сосновыми иголками и еще чем-то непередаваемым, что свойственно только лесу. Впереди, то возникая, то пропадая, совершенно бесшумно бежал волк, я старался не отставать, что абсолютно мне не удавалось. И если первый час я шел с удовольствием, то потом просто мрачно тащился по лесу, уповая на то, что это «недалеко» вот-вот закончится, и мы окажемся на месте.
И кто-то там, наверху, наверное, услышал мои молитвы. Через пару минут я вслед за моим волком выбрался на небольшую поляну, со всех сторон окруженную густым лесом.
— Мы пришли, — сказал мне Серый.
— Ха, хотелось бы надеяться, — произнес я, вытирая обильный пот на лбу. — Сейчас посмотрим, куда ты меня привел.
— Это то, что ты просил.
— Посмотрим, посмотрим, — я скинул промокшую насквозь рубашку и принялся обследовать место.
Да, с точки зрения удаления от города это место было действительно идеальным — маленькая поляна, со всех сторон закрытая деревьями и с протекающим по краю небольшим ручьем. Мы дошли сюда за неполных три часа, и здесь я с ужасом вдруг подумал, что мне придется перетаскать сюда на своих двоих всю ту груду, которая скопилась на моем складе. Ни о какой машине не могло быть и речи: и по правилам конспирации, и по невозможности проезда по густому лесу. Я только судорожно вздохнул, представив себе весь объем необходимых работ. Ведь перетаскать весь груз — это только полдела, потом надо будет построить дом, да не просто построить, а сделать так, чтобы его практически невозможно было разглядеть, даже находясь рядом. И это должен сделать я, тот, который никогда пилы и топора в руках не держал — о ужас!
Мы вернулись в исходную точку, Серый умчался по своим неотложным волчьим делам, а я снял промокшую насквозь рубашку и опять присел на ступеньку машины немного отдохнуть перед возвращением в город. «Да, дела-а», — я прикрыл глаза и подставил лицо ласковому солнцу. Лень было о чем-либо думать, и я просто бездумно сидел и наслаждался минутой спокойного отдыха. В ближайшее время предстояло засучить рукава и заняться делом, и вряд ли у меня еще будет такая приятная возможность отдохнуть. Незаметно для себя я задремал, а когда проснулся, то день уже клонился к закату. Надо было возвращаться.
И началось…
Иначе, как кошмаром, то, чем я стал заниматься, назвать было нельзя. Каждое утро теперь начиналось с одного и того же, а именно, с поднятия тяжестей и производственной гимнастики. И эта гимнастика была действительно производственная — я теперь занимался тем, что перетаскивал в лес все то, чем был забит мой склад. Нагружал свой грузовичок доверху всевозможным грузом, а потом доезжал на нем насколько мог вглубь леса. И вот здесь уже наступал тот самый кошмар — я набивал рюкзак, пока он не становился размером с небольшую гору, потом еще полчаса тратил на то, чтобы одеть его на плечи, потом с руганью выбрасывал из него часть вещей и тащился по лесу до заветной полянки. И если первый раз за день такой вояж еще можно было как-то вытерпеть, то все последующие разы я проползал свой маршрут на чистом самолюбии. А в самый свой первый раз я вообще даже не помнил, как дошел до места: шел, шел, а потом вдруг оказался на месте, совершенно без сил рухнул на землю и отключился. Очнулся только от того, что кто-то, ужасно знакомый, облизывал мне лицо — стыд, да и только. Но, собственно говоря, иного выхода все равно не было, и я повторял свой маршрут раз за разом. Стиснув зубы и обливаясь потом, я тащился по лесу, проклиная тот день, когда решил ввязаться во все это. На ум приходили разные нехорошие слова, которые я мрачно, раз за разом твердил про себя. Это помогало, но ненадолго. Потом я принимался вспоминать все то героическое, о чем раньше читал в книгах и видел в фильмах. Тоже мало помогало. Ждал второго дыхания, а оно почему-то не приходило. Потом просто устало тащился до места, уже не думая ни о чем. Хотя нет, вру, думал об одном и том же — «господи, хоть бы скорее дойти и это все поскорее закончилось».
Первую неделю я перетаскивал только самое необходимое — палатки, кое-какие инструменты, небольшой запас продуктов и некоторые мелочи, без которых первое время обойтись просто было нельзя.
Палатки, здорово намучившись, худо-бедно я поставил. В одну затащил все то, что я за эти дни с таким трудом натаскал, а в другой с шиком расположился я сам. Нечего и говорить, что в свою первую ночь в лесу я спал как убитый. Никакие кошмары и ужасы меня не мучили, да и потом, честно говоря, я спал достаточно спокойно, уверенный в том, что некто пушистый и достаточно ловкий охраняет здесь, в этом чужом пока для меня мире, мои тылы. Я пытался было уговорить Серого забраться в мою палатку, но максимум чего я добился путем долгих, иезуитски изощренных, уговоров, так это того, что мой волк спал перед самым входом на постеленном специально для этих целей одеяле. Сначала это было достаточно редко, но потом я как-то случайно заметил, как он с удовольствием умащивается на нем. Правда при моем появлении Серый сразу вскочил и сделал вид, что это произошло будто бы случайно. Но когда я в следующий раз застал его на одеяле, катающегося на спине, то отпираться стало совершенно бессмысленно. Факт чудовищного притворства мной был немедленно зафиксирован, и потом мой друг уже довольно привычно размещался перед палаткой. И мне сразу стало гораздо спокойнее спать — лес все-таки, а я, как-никак обычный городской житель, а не траппер какой-нибудь.
После того, как некоторое количество необходимого оборудования мною было доставлено на место я стал задумываться над тем, как бы мне получше обустроиться на этом самом новом месте. Задача эта для меня была непростая — я никогда не то, чтобы не строил, но и топора по-настоящему в руках не держал, а ведь мне предстояло построить своими руками настоящее жилище, да такое, чтобы оно могло простоять долго и не разрушиться от первого дуновения ветра.
И что-то это мне все больше стало напоминать сказку про трех поросят.
Сначала я подумывал о том, чтобы построить небольшую избу, потом понял, что так будет неправильно. Любой, случайно попавший в это место, человек моментально меня мог обнаружить, а такого развития событий мне совершенно не хотелось. Да и не вытянул бы я такое дело без опыта и сноровки. Поэтому я решил построить удобную землянку. Вырыть небольшой котлован, настелить полы, обложить стены изнутри деревом, а сверху положить покатую крышу, и все это дело хорошенько замаскировать. Эта идея с каждым днем мне нравилась все больше и больше, и наконец, я приступил к выполнению своего замысла.
Копал я, наверное, больше недели, и теперь сидел на краю небольшого, квадратной формы котлована, баюкал свои руки с кровавыми мозолями, любовался делом этих самых мозолистых рук и, тоскливо, уже в который раз, думал «и зачем это все мне надо». Рядом примостился Серый. Он часто возникал как бы из ниоткуда, потом также загадочно куда-то исчезал, никогда долго не задерживаясь рядом. Только ночевать почему-то он приходил исправно на свое место перед палаткой, и я все ломал голову, почему? То ли меня охранял, то ли уже считал это место своим домом. Спрашивать его об этом я не хотел, боясь что-то нарушить в его отношении к этому.
— Ну, что скажешь? — поинтересовался я, кивнув на яму.
Волк повернул ко мне морду, потом посмотрел вниз и спросил:
— Зачем?
— Хм, зачем? А затем, что это наш новый дом будет.
— В этой яме?
— Да нет, не в яме, это котлован, а потом надо еще…, - и я пустился было в объяснения, потом опомнился, видя, что мой друг совершенно меня не понимает. — Ладно, потом увидишь, это только начало.
Волк с интересом опять посмотрел вниз, потом развернулся, как бы невзначай зацепил меня боком, и одним прыжком исчез в высокой траве.
— Серый, смотри, не приближайся к стае, слышишь? — я не уставал ему об этом напоминать, боясь, что он сам безрассудно полезет в драку и погибнет.
— Ты уже говорил об этом.
— И что?
— Я обещал.
Я вздохнул, не зная точно, сдержит ли он слово. Приходилось надеяться, что он все-таки окажется достаточно умным. Впрочем, все предыдущие события об этом как раз и говорили, но я все равно тревожился. Сейчас, когда я был занят постройкой дома, у меня не было сил думать о чем-нибудь еще. Я вкалывал почти весь день до седьмого пота, потом что-то наспех перекусывал сам или делал это вдвоем с Серым, который возникал в этот момент словно из-под земли. А вечером вползал в палатку и засыпал как убитый. Правда, наша, такая странная, ментальная связь все время сохранялась. Даже во сне я точно знал, что с ним ничего не случилось, а он всегда отвечал на мои мысленные вопросы, как бы далеко не находился.
